Вот опять вчера мне сказали "ну.. это конечно фильм для детей..." неважно, про какой фильм. И лицо было сострадательно-брезгливое. Но дело даже не в том, что я обиделось, хотя и не без того. Просто стала вспоминать, что не раз слышала подобное - про фильмы, про книги, про рисунки, одежду.. Да про что угодно. И всегда это говорилось именно с такой интонацией - детский сад, а мы уже такие взрослые знающие люди, а ты.. не ожидали от тебя.. Сколько же можно?

Мы своего детства не хотим. Мы были глупо одеты в рейтузы. У нас были чумазые лица, мы ковырялись в канавах и лужах, лепили кулички из серого песка. Мы были ну совсем, совершенно не круты и не серьезны, и уж точно не представительны. На наших детских фотографиях у нас невыносимо очевидные эмоции на лицах, мы недопустимо радостно улыбаемся, мы неуместно честны и откровенны.

Давным давно, в том самом детстве, с которым мы нынешние не хотим иметь ничего общего, у нас были всевидящие глаза. Во что мы тогда играли? Вот они, эти жалкие пластмассовые порождения совковой действительности, к тому же покалеченные в своё время старшими товарищами - разломанные безколёсные машинки, треснутые формочки, белёсые пупсы и страшноватые зверушки. Видили мы это тогда? Нет, конечно. Мы могли и вовсе без игрушек обойтись - палочками и камушками. С нами играл весь мир.
Кроме взрослых. Взрослым мы, в основном, мешали. Но взрослые говорили с нами словами, а слова - страшная сила. И вот однажды мы заигрались, и с нами решили серьезно поговорить - "ты ведь уже большая девочка, правда? Поэтому должна понимать, что это - так, а это - вот так, и поэтому ты должна вести себя - так".
С нами говрили серьёзно, нас берут в их игру!
Мы легко выбросили в песок свои всевидящие глаза, и вставили себе новые, ведь мы вошли в касту Взрослых, правда? А там всё иначе. Взрослая девочка не пялится по сторонам, не лазает по канавам - она идёт из пункта А в пункт Б. Взрослая девочка в пункте Б уже не считает муравьёв, она выполняет полезную работу, и потом возвращается прямой дорогой в пункт А - домой. У взрослой девочки должно быть чистое платье - ведь она не хочет быть хуже всех в классе? Она должна тихо сидеть на уроках, ведь она не хочет, чтобы учительница приняла её за дурочку? Взрослая девочка не может быть никем, бессмысленной пташкой, никчёмным солнечным бликом, она читает журналы, чтобы узнать, кто она, она читает книги, смотрит фильмы, изучает философию, она ведь уже большая, должна знать причину и повод жить.

Далеко-далеко в давно унесенном ветром песке тонут наши всевидящие глаза, и карьер где мы играли зарос полынью.
И что же мы получили взамен? Картонную коробку, в которой несколько уродливых пластмассовых порождений нашей современной действительности, страшноватых размалёванных кукол, притворяющихся живыми, несколько металлических кругляшков.. Нам бы хватило, мы бы обошлись и этим, мы бы здорово сыграли - и с ними, и совсем без них. Обошлись бы камушками и палочками. Но что-то не так. Почему-то не видно.. Что то ведь было, нет?
Нет, не было ничего.
У нас тут другие игры, сказал мальчик и застрелился
У нас тут другие игры, сказала девочка и выбросилась из окна
У нас тут другие игры сказала девочка и вколола дозу
У нас тут другие игры сказал мальчик и спился