Ангел сидел за круглым столиком в кабачке на углу самой извилистой в этом городе улочки. Вывеска над входом тускло поблескивала старой почти облупившейся золотой краской: «Отвергнутые». Крылья ангела бессильно опустились и лежали грязной тряпкой на старых половицах.

Бармен в очередной раз взглянул на единственного посетителя, покачал головой и продолжил протирать стаканы.

- Они не слишком-то церемонятся с вами…

Ангел поднял измученное лицо.

Бармен коротко улыбнулся.

- Много вас тут таких бывает. Сначала порхаете, как мотыльки, аж противно смотреть, а как…

Он не договорил – колокольчик над входной дверью звякнул и в кабачок вошел человек. Он уселся в дальнем углу, заказал чашку кофе с зефиром и раскрыл газету. По залу разлился горячий острый аромат. На блюдце легли две белоснежных зефирины. Их цвет показался ангелу похожим на цвет его собственных крыльев. Он оглянулся и, увидев их настоящий цвет, поник еще больше.

Бармен отнес заказ посетителю – по деревянной столешнице прокатились две звонкие монеты.

По подоконнику стукнули первые капли. Через две минуты все пространство за окном оказалось пронизанным стальными нитями дождя – город погрузился в вязкую серую пелену. Бармен глянул на улице, зябко поежился:

- Водки?

Ангел кивнул. Перед ним тут же появилась стопка с прозрачной жидкостью. Он заглянул внутрь, но так ничего и не увидев, залпом осушил ее. Золотые с серебром волосы опрокинулись назад, и с них слетел комок пыли. Ангел посмотрел на улицу, закрыл глаза и погрузился в густой звук падающих капель.

Тем временем бармен подошел к нему с видавшей виды щеткой в руках, покачал головой и принялся счищать грязь и перья с крыльев. Когда ангел очнулся, за его спиной тихо покачивались два тугих, как гитарная струна, стальных крыла. Золото исчезло из его волос, ставших цвета дождя за окном.

Бармен оглядел результат своей работы и снова покачал головой.

- Неблагодарные. Ладно бы только себя ломали, но они-то тут при чем.

Он провел рукой по холодному стальному оперению и отложил щетку.

- Он отверг меня.

Ангел произнес это хрипло, словно боясь, что его голос не подчинится ему. Бармен понимающе кивнул.

- Так бывает. Чаще, чем мы хотим. Забудь. Хранители должны уметь забывать, иначе следующая ступень будет недоступна им.

Среброволосый поднял голову и пронзительно посмотрел на бармена полными тоски глазами. Тот положил ему на плечу руку:

- Ничего-ничего. Время лечит.

Ангел покачал головой и поднялся на ноги, тяжело опираясь на стол.

- Я пойду?

- Лети. Это помогает забыть… забыться.

Бармен убрал руку и отвернулся.

Ангел вышел за дверь кабачка. Немного постоял у окна, наблюдая за скользящими по нему жемчужинами капель, и расправил крылья. Они рассекли мир на «до» и «после». Лицо ангела поднялось к небу. К бездонному небу, отвечающему ему лишь ледяными струями. В серых глазах отразилась пустота. Или это был вечность? Никто не знает, кроме ангелов. А ангелы не слишком-то разговорчивы. Особенно бывшие хранители. Особенно отвергнутые хранители.

Он выскользнул из одежды и всем стальным телом взмыл вверх, сливаясь с серой пеленой.

Бармен вышел на крыльцо, подобрал грязный балахон, кинул его в кучу таких же одежд, нагроможденных в деревянном ящике под вывеской, вздохнул и вернулся в кабачок, где тихо допивал свой кофе единственный посетитель.